Мимо веселых огоньков казино и вальяжных офисных строений, среди сутолоки дня движется по городу, разрывая потоки машин, колонна странных людей. С большими и малыми крестами, хоругвями, иконами; женщины — в платочках и без косметики, юбки длинные, мужчины — тоже простоваты, некоторые с бородами, годами нестриженными… Бодро идут, с песнопениями молитвенными, на перекрестках крестным знамением дали осеняют.
Для иностранца или неверующего — дело загадочное, темное и потому отчасти страшноватое (фанатики!), отчасти и глупое (им же делать нечего!) Если б, скажем, люди шли, скандируя нечто под партийными (или спортивными) знаменами, — было б ясно «за кого» и «для чего». Тогда б и телекамеры рядом. Если бы под корпоративными полотнищами митинговали — тоже ясно: новый супермаркет или сорт безвредной колбасы пиарят. И тут бы телекамеры на взаимовыгодной основе. А здесь — что? Явление духовной жизни? А в чем она измеряется? Чей, спросят, тут интерес: Московского патриархата, Киевского, или?.. Кто-то, глядя на идущих, и пальцем у виска покажет, мол, лучше б на огороде дело нашли, а кто-то интеллигентно посочувствует: застряли, бедолаги, в прошлом, а вокруг столько интересного, вот, например, концерт «Фабрики звезд» и фестиваль африканского кино. Кто-то и по-другому скажет, на то у нас и свобода. Но при этом вполне возможно, что на ТВ о тысяче человек, прошедших по центру Киева, ни кадра не будет; как бы в шапках-невидимках люди шли, словно в параллельном мире двигались, в иной реальности. Впрочем, отчасти так оно и есть — в иной. Но что же это за реальность?
Среди святых
Энциклопедия Брокгауза и Ефрона формулирует: «Крестный ход — торжественное церковное шествие из одного храма в другой или к какому-либо назначенному месту… существуют как в православной церкви, так и в католической, и бывают двух родов: совершаемые по установлению, ежегодно в известные дни, и чрезвычайные». В известные дни — на Пасху, Рождество… Безусловно, чрезвычайным был самый первый ход: когда в Рождественскую ночь «пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? Ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему». Мудрецы немало потрудились, идя за звездой, которая позже, приняв в православной традиции восьмиконечное начертание, стала символом Богородицы.
Волхвы дошли и поклонились Спасителю мира. А через три десятка лет начался крестный ход человечества за Христом: «И следовало за Ним множество народа из Галилеи и Десятиградия, и Иерусалима, и Иудеи, и из-за Иордана».
И вот мы, выйдя из Днепра.
Так что же это за реальность — глазами людей, идущих православным крестным ходом? Многое в жизни человека определяется его действительным представлением о смысле жизни и смерти. В секуляризированных группах и сообществах — одно; представления там часто размыты. Здесь — иное, ясен смысл, он в спасении своей души от погибели, следуя заповедям Христовым и преданиям Церкви Православной. Либо ты со Христом, либо — против и попадешь в ад; выбор невелик: «тесны врата и узок путь».
Меняются системы власти, возникали и гибли княжества, царства, империи, республики, совершенствуются и деградируют государственные институты, а структура Церкви с апостольских времен остается неизменной. Все попытки «обновить» каноны, «улучшить» и «осовременить» извне или изнутри, встречали стойкое сопротивление в самих ее глубинах, ибо верующий знает: от лукавого это и ведет к потере благодати. Да и зачем другое, если в существующей Церкви спаслись Антоний и Феодосий Печерские, Сергий Радонежский, Иов Почаевский, Серафим Саровский, Кукша Одесский… Преподобный Кукша (1875—1964), прошедший ГУЛАГ, — наш современник; преподобный Антоний (983—1073) отдален от нас десятью веками. Антоний жил при князе Изяславе, который подарил монастырю Печерский холм, Кукша — при Хрущеве, который монастыри разорял. То есть цель жизни внутри Церкви достигаема во все времена. А беспрестанно трансформирующиеся государственные системы — лишь мелькающий погодный фон за церковными куполами. Даже если они взорваны и стали невидимыми. Способствует государственная система жизни православной — хорошо, нет — будут новые мученики, очередной пример для последних времен.
В советские годы возникали у нас территории (например, нынешняя Черкасщина), где на площади свыше двух десятков районов не оставалось ни одной действующей церкви, все было закрыто или разрушено, ни одного священника, все были убиты или сосланы. Словно бы в целях эксперимента духовную дыру атомной бомбой в глобусе прожгли. Но вот купола вновь проявились. Ныне же — другие испытания: очередные расколы и попытки модернизаций. Нередко именно против этого и направлены современные «чрезвычайные» крестные ходы. Другие посвящаются памятным событиям, юбилеям.
Под звездой Богородицы
В год 1020-летия крещения Руси, в апреле и мае 2008 г., по улицам десятков городов и сел Украины прошли два «луча» грандиозного «восьмиконечного» крестного хода «Под Звездой Богородицы». Международная программа с одноименным названием, начатая 17 мая 2007 г.,
осуществляется по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, а украинская часть — и по благословению Блаженнейшего Владимира митрополита Киевского и всея Украины. Украинские маршруты берут начало в двух центрах Вселенского Православия — на Афоне и в Иерусалиме. «Афонский луч»: Афон—Одесса—Киев—Москва. «Иерусалимский луч»: Иерусалим—Севастополь—Харьков—Москва. Шесть других маршрутов проходят к Москве из Владивостока, Барнаула, Якутска, Ростова-на-Дону, Санкт-Петербурга и Архангельска. Считается, что это самый большой по общей протяженности пеший крестный ход в мире…
Сотни людей идут в любую погоду, творя Иисусову молитву, при этом несут на носилочках большие иконы Богородицы. Ночуют в монастырях, случается, в каких-то клубах и спортзалах, но часто и на квартирах. Горожане, как правило, охотно «разбирают» их по домам.
В Умани к церкви торопливо подходит женщина: «Где тут людей дают?!» И расстроилась, не успела: «Петренки-то к себе семерых увели! А это к вам трое? Дайте хоть одного!» В монастыре прием выглядит красиво. Корреспондент «ЗН» был свидетелем дивной встречи участников крестного хода насельницами Лебединского монастыря (это под Шполой). Монахини и послушницы в полночь (как не вспомнить о Евангельских пяти мудрых девах!) длинной цепочкой с горящими свечами в руках стояли на лесной дороге, ожидая крестный ход. Долго ждали, и вот — встреча… Полтора километра до обители по бугристой дороге, когда звезды мелькают за сомкнутыми в свод ветвями, под которыми звучит молитвенное пение, когда почему-то и не темно, и не скользко (а ведь только дождь прошел), среди цепочек огней — оставляют ощущение счастья.
Возглас «Богородица идет!», оповещающий о приближении святынь крестного хода, преображает пространство. В селах и городах оживают окна домов, на улицах останавливаются автомобили, вытягивают шеи прохожие, некоторые крестятся, иные встают на колени, хоть и в лужу, под иконы. Другие от растерянности (чувствуя, делать что-то надо, а креститься не обучены) нервно закуривают, принимают горделивую осанку, кто-то начинает хихикать… И при этом может разнестись громом: «Погасите сигареты!» И гасят торопливо. Бесспорно, уже от одного этого воздух чище.
Дар божественных видений
Что остается в памяти? Лица, глаза (в повседневности этого нет — тысяча людей за день промелькнет, не вспомнишь) и разговоры на привале. Такое не выдумывают.
На трассе Одесса—Умань, где-то в районе с. Ладыженка, одиннадцатилетняя девочка, ненадолго присоединившись с родителями к крестному ходу, показала вдруг маме вверх: «Иисус Христос!» Женщина вскинула голову и ничего не увидела, кроме весеннего облачного неба. Взрослые принялись расспрашивать. Да вот же: Христос! держит в одной руке крест, во второй — большой букет роз... Разузнали: девочка с рождения причащается, воцерковлена. Вот ей и открылось сокровенное... В Звенигородском районе, на подходе к повороту в с. Казацкое, лишь только дождь закончился, невысоко над крестным ходом, перекинувшись через дорогу чуть по диагонали, засияла радуга. Люди шли внутри; вот это уже почти все заметили, вспоминали потом восхищенно: таких ярких цветов прежде не видывали…
Киевлянка Вероника с удовольствием поведала о том, как за Черниговом у дороги стоял бычок и мычал, ловко попадая в такт, когда Иисусову молитву пела мужская часть хода. А когда пели женщины — выдерживал паузу вместе с мужчинами…
На крестном ходе глаза открыты для чудес.
Зачем крестоходцу булавка
Крестный ход явление духовное. Но имеет он, конечно, и физическую составляющую, сотканную из личностных взаимоотношений, организационных, бытовых и других проблем. Заместитель руководителя крестного хода «Афон-Москва» Василий Чепразов, на которого возложено ведение хода, поделился некоторыми своими наблюдениями: «В день проходим 20—30 км, иногда меньше. Но проходили и по 40, 50, как, например, между Переяславом-Хмельницким и Борисполем. Что самое трудное?.. С Божьей помощью все легко. Но разного рода искушения все время нас преследуют. Вот сестры стали жаловаться, что мы движемся слишком быстро, а они не успевают, отстают. Это лишь кажется мелочью. Из-за этого страдают человеческие отношения, нарушается мир в душе. Я пытался объяснять, что темп задают икононосцы: на носилочках нести большие иконы — труд физический, не из легких. Нести их удобно, лишь шагая достаточно быстро. При этом следом за нами движется автобус, в котором, кто устал, может ехать. Но иконы мы по благословению должны нести пешком. Все равно в течение дня женщины по нескольку раз подходили, жаловались. Случается, кто-то начинает по-своему руководить ходом. Такие инициативы, как правило, разрушают нормальную жизнь хода, поэтому нужно уметь их пресекать…»
Спрашиваю знакомого архитектора Владимира, прошедшего всю Черкасщину и дошедшего до Киева: «Для чего?» Это я о булавке в лацкане его куртки. «Очень удобно, — смеется он, — мозоли прокалывать, водянку ликвидировать. Вечером перед сном некоторые бритвой разрезают. А я так приспособился». Зеленка, лейкопластырь, бинт — и утром вновь дорога.
Просыпается большой город. Дорога лежит мимо казино, к утру все еще звенящего жетонами, мимо ночного клуба, из дверей которого попахивает травкой, мимо двух изможденного вида девчонок, пьяно прикуривающих на остановке у паренька угрюмой наружности, мимо огромного черного автомобиля, в котором неугомонное радио пытается рассказать миру то ли о бандитской разборке, то ли о полубандитской разборке политиков…
Тот, кто пожелает увидеть в крестных ходах политику, вероятно, ее и увидит. Но настроенные иначе, например, воспринимать крестные ходы как ту соль, которая предохраняет мир от гниения, так и воспримут.
Так что и здесь выбор имеется.
