Автор книги, как явствует из биографической справки на задней стороне коробки переплёта, — иерей Александр Камышников, клирик Таганрогского благочиния Донской митрополии, настоятель храма святителя Николая Чудотворца с. Лакедемоновка. Настоятель сельского храма имеет два высших образования, по первому, светскому, он радиоинженер, по второму — священник. О. Александр занимается научной работой в Педагогическом институте Южного федерального университета, выступает в печати по проблемам религии и философии.
Тема представляемой работы о. Александра также находится на стыке — на стыке религии и философии. На первый взгляд священник, пишущий о секуляризации культуры, выглядит несколько необычно: до сих пор этой темой занимались в основном религиоведы, историки и культурологи. Впрочем, кому как не священнослужителям и богословам задумываться, со своей стороны, о сущности и причинах явления, в своё время сделавшего, по горькому замечанию Н.А.Бердяева, Третий Рим родиной III Интернационала?
Стараясь осмыслить процесс секуляризации в России, автор обращается к её начальным этапам в XVII—XVIII веках. В числе причин секуляризации русской культуры о. Александр Камышников видит:
-
духовный упадок Православия как на греческом Востоке, так и в России;
-
экспансию западной культуры, в XVII веке уже секулярной;
-
раскол Церкви, который ослабил консервативную часть русского общества.
Автор прослеживает нарастающие тенденции секуляризации в разные периоды русской истории XVII—XVIII веков и в разных сферах культуры: литературе, искусстве, иконописи, архитектуре. В «Заключении» о. Александр Камышников высказывает свой взгляд на причины секуляризации культуры на Западе. Секуляризацию автор, что естественно для христианина, рассматривает преимущественно в негативных аспектах, как духовную деградацию общества. Он даже склонен ставить в причинно-следственную связь секуляризацию и рост нетрадиционной религиозности, нередко принимающей тоталитарные формы.
В целом работа даёт представление о рассматриваемом в ней предмете. В аннотации издательства книга названа монографией. Скорее это очерки. Речь идёт об известных науке вещах, собственных открытий автора немного, он скорее обобщает написанное и сделанное до него. Естественное для научной литературы цитирование иногда кажется чрезмерным. Порой текст выглядит как коллаж цитат, автор начинает свою мысль и заканчивает цитатой или цитирует чужое умозаключение и заканчивает своим выводом. Материал распределён очень неравномерно. XVIII веку посвящена лишь одна глава, причём очень небольшая по объёму, почему, очевидно, она и озаглавлена «Краткая характеристика…». Справедливо ли давать «краткую характеристику» столетию, в котором наиболее явственно проявились и получили развитие прослеживаемые ранее, в XVII веке, тенденции секуляризации, — вопрос спорный. При таком подходе к материалу, может быть, не стоило вообще выносить XVIII век в заглавие работы? Также очень лапидарно и упрощённо даётся и обзор причин секуляризации на Западе. Во многом это связано с тем, что автор слабо знаком с огромной литературой вопроса, созданной зарубежными исследователями. Не хватает в книге и главы об историографии темы секуляризации в России.
Тем не менее книга читается с большим интересом. Годы государственного атеизма в нашей стране, последовавшее затем «второе Крещение Руси» и наметившийся в последние годы некоторый спад религиозного энтузиазма 1990-х — начала 2000-х годов заставляет всякого неравнодушного к отечественной истории и культуре читателя с пользой обратиться к пусть неполному, но ценному обзору названного явления.
Содержание
Предисловие
Введение. Характерные черты жизни общества допетровской эпохи, проникновение в неё элементов иностранной культуры
Духовный спад Восточного христианства и влияние Запада как причина латинизации духовного образования и секуляризации культуры на Руси
Унификация богослужебной практики при Патриархе Никоне и раскол как причина европеизации и секуляризации русской культуры
Ускорение секуляризации русской культуры в период правления Софьи, попытки обратиться к «грекам». Некоторые общие выводы о причинах секуляризации отечественной культуры
Представители юго-западных школ и изменения в русской литературе: её обмирщение, смешение жанров и появление новых
Процесс секуляризации в других сферах культуры и искусства в XVII в. на Руси
Краткая характеристика XVIII века в аспекте развития российского общества и отечественной культуры
Заключение. Краткий обзор причин секуляризации культуры на Западе
Список использованных источников
Литература
Приложение. Кризис традиционной религии в свете секуляризации сознания как причина возникновения нетрадиционной религиозности, её тоталитарных и агрессивных форм
…Секуляризация, в конечном счёте, приводит к представлению о том, что нет ничего «святого»; абсолютные ценности, до того освящавшие все жизненные устои и принципы, становятся относительными и условными, что в конце концов ведёт к кризису культуры и его деструктивным последствиям во всех сферах жизни народа. Этот кризис в настоящее время мы наблюдаем повсеместно.
Естественно, в России восприятие неорганичной и чуждой культуры не могло не вызвать реакции противления. Для осмысления и творческой переработки европейских новшеств потребовалось время.
Часть общества впоследствии предпочла остаться в секуляризованной западной традиции. Но другая его часть, освоив европейский культурный опыт, пыталась вернуться в русскую, исторически неразрывно связанную с Православием культуру.
Феномен «возвращения» в Православие части общества, отошедшей от православных традиций, в истории России происходил неоднократно, наблюдается он и в настоящее время (с. 3—4). Или испуг, или слепое поклонение — эти два полюса русского отношения к Западу сохранятся надолго. Причём Россия вступила первой из «незападных» стран на путь европеизации (вестернизации), которую можно определить как «добровольное или насильственное принятие ценностей западноевропейской культуры и заимствование достижений европейской цивилизации». В богословской литературе часто также используется термин «латинизация», которым иногда будем пользоваться и мы.
Для России было характерно принятие секулярного варианта западной культуры, светской западной идеологии. Постепенное проникновение в российское общество европейских культурных ценностей осуществлялось посредством введения светского образа жизни и европейского светского образования (с. 12—13). На Руси в XVII в. под воздействием западной культуры начинается процесс обособления культуры от Церкви, превращения её в автономную, не подчиняющуюся религии область. До сих пор Церковь охватывала все сферы жизни, все области человеческого творчества. Теперь отдельные сферы творчества начинают выходить за пределы Церкви и приобретать автономию. Это влечёт за собой расслоение русского общества. Если раньше, при всём различии общественных положений, по духовному своему облику русские люди составляли однородную массу, то западное влияние, как говорит Ключевский, разрушило эту «нравственную цельность русского общества... Как трескается стекло, неравномерно нагреваемое в разных своих частях, так и русское общество, неодинаково проникаясь западными влияниями, раскололось» (с. 14).
…Если в XVI веке тенденция ориентации на западный образец мироощущения проявлена ещё слабо, в основном она выражена в преодолении враждебного отношения к Западу как к «поганому», то уже в начале XVII века западные идеи просвещения и прогресса увлекают многих деятелей русской культуры.
Общая духовная ситуация того времени была обусловлена постепенным отходом от духовной сущности исихазма не только в России, но и во всем православном мире, иссякает живая творческая традиция и падает уровень богословской мысли. Этот духовный спад охватил, хотя и не одновременно, всё Православие, независимо от очень разных исторических условий, в которых жили отдельные Поместные Церкви. «Все они оказались внутренне в одинаковом положении перед лицом нового времени — времени открытого столкновения Православия с инославным Западом и православного мировоззрения с мировоззрением рационалистическим, носителем которого была западная культура».
Это мировоззрение, в основу которого легла идеология «секуляризирующегося и гуманизирующегося Запада», имело результатом своего развития обмирщение всех сфер жизни общества. Историческая обстановка во всём православном мире сложилась так, что не только не способствовала преодолению духовного спада, но, наоборот, создавала благоприятные условия для его углубления». Тем самым были открыты пути для проникновения «инославных» влияний и для воздействия на духовную жизнь Православия как в странах, попавших под турецкое владычество, так и на Руси (с. 15—16).
Низкий уровень духовного образования, как и общий духовный спад, были видны во всём, и в развитии крайней обрядовой религиозности народа и в самом богослужении. «Полуязыческий взгляд на христианские святыни, — пишет П.В.Знаменский, — проявлялся в волхвовании священными предметами, частицами просфоры, богоявленской водой, ладаном, а также в списках разных лживых молитв, сна Богородицы, иерусалимского свитка и других подобных бумажках, которые употреблялись вместо талисманов, наконец, в переделках христианских молитв в заговоры и заговоров в молитвы. Дух этого полуязыческого кудесничества слился с обрядовым благочестием и произвёл известный народный взгляд на обряд не как на выражение внутреннего благочестия, получающее всю силу только от последнего, а как на нечто самостоятельное, имеющее какую-то собственную магическую силу, спасительное само по себе. Богослужение, по этому взгляду, теряло всю свою силу от малейшей в нём перемены, как, например, терял всю свою силу прочитанный неверно или без соблюдения какого-нибудь условия своей обстановки кудеснический заговор. Это крайне вредное для Православия явление с особой силой обнаружилось по поводу обрядовых исправлений Никона».
Но при таком непомерном возвышении значимости обряда постоянно встречались факты, ставшие показателями того, до какой степени тот же обряд, «неодушевлённый внутренним благочестием», был слаб и нетвёрд (с. 18). Вопросы «обряда и благочиния» всё более и более стали занимать внимание Москвы. Уже при Патриархе Иоасафе I (1634—1640) так «был подытожен вопрос о беспорядках в церковном богослужении: 1) пение в церквах было многоголосное: не только в два-три, а даже 4—5—6 и более голосов; 2) в этом хаосе молящиеся миряне пускались в разговоры между собой, не воздерживаясь от смеха; 3) священники, угождая мирянам, в тон с ними беседуют и бесчинствуют; 4) часы перед литургиями опускаются; 5) по воскресениям и праздникам утрени совершаются поздно и поспешно; 6) на пасхальной неделе после обедни тотчас же справляют и вечерню, чтобы освободить весь день до ночи «для своих пьянственных нравов»; 7) дети поповские и мирских людей во время службы бесчинствуют в алтаре; 8) нищие, человек по десять, ходят с бесстрашием и собирают подаяние, некоторые в чёрных, по подобию монахов, одеяниях, обвешаны веригами, с распущенными волосами , а некоторые, юродствуя, ползают под ногами. Восточно-базарное неблаголепие».
В 1638 году патриарх Иоасаф издал «Память» (меморандум), чтобы пение в церквах не доходило в многоголосии до абсурда. Не смея ещё упразднить этот беспорядок радикально, Патриарх указывает совершать богослужение только в два голоса, «а по нужде (!) и в три», но не более; шестопсалмие же всегда только в один голос, «и в те поры ни псалтири, ни канонов говорить не дозволяется». Так трудно казалось посягать на укоренившееся неблагочиние (с. 29—30). Итак, реформы Патриарха Никона, пусть даже им путь и был проложен посредством православного Востока, подтолкнули процесс европеизации и латинизации как русской Церкви, так и русского общества в целом. Разгром Патриархом Никоном бывших своих соратников, «боголюбцев» — движения священнослужителей (лидерами которых были Неронов и Аввакум), выступавших за реформирование Церкви и устранение в ней различных беспорядков, в том числе и со стороны церковного руководства, ратовавших за «духовный подъём православия и торжество духовного начала над светским», а затем и падение самого Патриарха Никона «в корне подорвало сторонников оцерковления Руси, раздробило и ослабило церковно-консервативное крыло русского общества и умалило влияние Церкви на государство. “Церковники” — боголюбцы, Патриарх и епископат — вышли из взаимной борьбы очень ослабленными. Занявшись взаимным самоуничижением, они открыли дорогу для быстрой секуляризации страны, в особенности её правящего класса — дворянства, которое всегда стремилось ограничить влияние церковных властей в стране».
Раскол и крах никоновской (по существу папской) идеологии, господства Церкви над государством, могли стимулировать желание русских царей во всём контролировать непослушную и бунтующую Русскую Церковь. Это опять же привело впоследствии к восприятию западных стандартов, по протестантскому образцу, полностью осуществившееся при Петре I (с. 41). Следствием влияния естественно-научных и философских идей Запада стало полное изменение чувств, миропонимания и мышления представителей правящей и духовной элиты России. Из сознания дворянства постепенно вытеснялось старое понимание, духовно-нравственные и религиозные ценности и идеалы. Важной причиной, вынудившей Россию к заимствованиям достижений западной цивилизации, явилось то обстоятельство, что духовная элита России — иерархия Русской Православной Церкви не осуществила своевременное реформирование системы образования в стране с учётом потребности времени и опасностей, исходящих от социокультурного соседства России (с. 48). Иначе говоря, надо чётко осознавать, что церковная иерархия того времени не выполнила свою «инновационную» функцию в области культурного развития России и тем самым открыла дорогу непосредственным заимствованиям достижений Запада Петром I и обусловила методы проведения реформ Петром I (с. 49). Приемлемая для Русской Православной Церкви «умеренная» концепция православной культуры, активно разрабатываемая в России во второй половине XIX — начале XX века и во многом базирующаяся на идеях известных православных философов П.А.Флоренского и В.С.Соловьева, в своём основном положении предусматривает единство религии и культуры. Так, П.Флоренский призывал «произвести синтез церковной и светской культуры… воспринять всё положительное учение Церкви и научно-философское мировоззрение вместе с искусством».
Сплочённость религии и культуры выводится из «аксиоматического признания за религией культурообразующего начала, а за Церковью — хранилища всех духовных богатств», причем авторы православной концепции культуры справедливо считали, «что науки, искусства, предметы материальной культуры не противоречат божественному Промыслу, а им допущены. Поэтому к ним надо относиться без вражды и использовать в качестве проводников религиозной истины, катализаторов религиозной жизни».
Таким образом, исходя из всего прежде сказанного, представляется очень важной констатация того, что «в современном российском обществе восстановление традиционных многовековых связей русской культуры с религией — процесс, от которого во многом зависит будущее нации, её выживание как определённой этносоциальной и культурной общности людей» (с. 163). Сергей Бушуев
